— У-у-уху-уйня-а-а... не-е ро-о-осла ты-ы зде-е-есь... (с)
А давайте порассказываем про новогодние проделки наших хвостиков?
Вот, например, Маняша. Я уже, по-моему, всем надоела этой историей, но всё равно расскажу ещё раз.
Маленькая беленькая Маняша и ёлка.
Если уж совсем точно, это была сосна. Большая, двухметровая красивая сосна. Которую папа купил на ёлочном базаре потому, что она была красивая, ёлки - страшные, а искусственная пластиковая ёлка была нагло объедена сарайными мышами (да и тоже уже была некрасивая).
Два дня маленькая беленькая Маняша сосну игнорировала. Ну, подумаешь, притащили в дом что-то странное. Эти двуногие и не на такое способны. Ну, подумаешь, поставили её в ведро с песком, у каждого свои причуды. И даже когда мы украсили сосну шарами, шишками и мишурой, обмотали гирляндой и увенчали звездой, маленькая беленькая Маняша интересовалась чем угодно: тапками, лоскутками, фиалкой, которую нельзя кусать, - но только не ёлкой. И так длилось ровно до десяти часов вечера тридцать первого декабря. В девять вечера мы принялись накрывать праздничный стол - спокойно, неторопливо. Скатерть там, салфетки, тарелки... Отвлекаясь на новогодний фильм в телевизоре, звонки телефона и пришедших за солью соседей. Маленькая беленькая Маняша всё это время спокойно спала в кресле и чихать на всех хотела, поэтому мы ничего не заподозрили и пошли в кухню, раскладывать салаты.
Ровно в десять часов вечера тридцать первого декабря в комнате раздался адский БЗДЫНННЬ!!! Судя по этому бздыню, комнаты у нас не стало. Когда мы, дружно топоча, прибежали в комнату, то выяснилось, что не стало не всей комнаты, а только части посуды и почти всех ёлочных игрушек. Сама сосна красиво лежала поперёк комнаты макушкой в центре стола, раскинув ветки от дивана до телевизора. Я ойкнула. Мама потеряла дар речи. Папа оказался самым стойким и для начала обеспокоенно воззвал:
- Жывотнае, ты живая?
- МЫР! - радостно отозвалась маленькая беленькая Маняша из-под сосновой лапы и принялась терзать хвою, азартно взрявкивая. Дух великих саблезубых предков сейчас ею бы гордился, но маленькая беленькая Маняша с ним принципиально не разговаривала.
Папа выдохнул и начал говорить разные слова, подходящие к ситуации, выгоняя нас с мамой обратно в кухню, маленькую беленькую Маняшу - за кресло, а пылесос из шкафа. Мы с мамой достали тряпки и веник.
В одиннадцать часов вечера сосна снова была установлена в ведре вертикально, на всякий случай привязана верёвочкой за гвоздь от магнитофонной колонки и украшена мишурой и теми игрушками, которые умудрились уцелеть, палас пропылесошен дважды, пол вне паласа вымыт трижды, стол приведён в порядок, а мы хором пытались выяснить у маленькой беленькой Маняши, как килограмм кошки может уронить два метра сосны и почему именно сейчас? Маленькая беленькая Маняша чихать на нас хотела. Вернее, она сидела и чихала, с презрением и обидой глядя попеременно то на нас, то на обрызганную духами сосну.
К следующему Новому году мы готовились, как к войне, но беленькая Маняша, видимо, проставила галочку в графе "уронить ёлку" и просто красиво сидела под свисающей мишурой.
Вот, например, Маняша. Я уже, по-моему, всем надоела этой историей, но всё равно расскажу ещё раз.
Маленькая беленькая Маняша и ёлка.
Если уж совсем точно, это была сосна. Большая, двухметровая красивая сосна. Которую папа купил на ёлочном базаре потому, что она была красивая, ёлки - страшные, а искусственная пластиковая ёлка была нагло объедена сарайными мышами (да и тоже уже была некрасивая).
Два дня маленькая беленькая Маняша сосну игнорировала. Ну, подумаешь, притащили в дом что-то странное. Эти двуногие и не на такое способны. Ну, подумаешь, поставили её в ведро с песком, у каждого свои причуды. И даже когда мы украсили сосну шарами, шишками и мишурой, обмотали гирляндой и увенчали звездой, маленькая беленькая Маняша интересовалась чем угодно: тапками, лоскутками, фиалкой, которую нельзя кусать, - но только не ёлкой. И так длилось ровно до десяти часов вечера тридцать первого декабря. В девять вечера мы принялись накрывать праздничный стол - спокойно, неторопливо. Скатерть там, салфетки, тарелки... Отвлекаясь на новогодний фильм в телевизоре, звонки телефона и пришедших за солью соседей. Маленькая беленькая Маняша всё это время спокойно спала в кресле и чихать на всех хотела, поэтому мы ничего не заподозрили и пошли в кухню, раскладывать салаты.
Ровно в десять часов вечера тридцать первого декабря в комнате раздался адский БЗДЫНННЬ!!! Судя по этому бздыню, комнаты у нас не стало. Когда мы, дружно топоча, прибежали в комнату, то выяснилось, что не стало не всей комнаты, а только части посуды и почти всех ёлочных игрушек. Сама сосна красиво лежала поперёк комнаты макушкой в центре стола, раскинув ветки от дивана до телевизора. Я ойкнула. Мама потеряла дар речи. Папа оказался самым стойким и для начала обеспокоенно воззвал:
- Жывотнае, ты живая?
- МЫР! - радостно отозвалась маленькая беленькая Маняша из-под сосновой лапы и принялась терзать хвою, азартно взрявкивая. Дух великих саблезубых предков сейчас ею бы гордился, но маленькая беленькая Маняша с ним принципиально не разговаривала.
Папа выдохнул и начал говорить разные слова, подходящие к ситуации, выгоняя нас с мамой обратно в кухню, маленькую беленькую Маняшу - за кресло, а пылесос из шкафа. Мы с мамой достали тряпки и веник.
В одиннадцать часов вечера сосна снова была установлена в ведре вертикально, на всякий случай привязана верёвочкой за гвоздь от магнитофонной колонки и украшена мишурой и теми игрушками, которые умудрились уцелеть, палас пропылесошен дважды, пол вне паласа вымыт трижды, стол приведён в порядок, а мы хором пытались выяснить у маленькой беленькой Маняши, как килограмм кошки может уронить два метра сосны и почему именно сейчас? Маленькая беленькая Маняша чихать на нас хотела. Вернее, она сидела и чихала, с презрением и обидой глядя попеременно то на нас, то на обрызганную духами сосну.
К следующему Новому году мы готовились, как к войне, но беленькая Маняша, видимо, проставила галочку в графе "уронить ёлку" и просто красиво сидела под свисающей мишурой.
