Всё в этом мире суета. Расслабься - и погладь кота!
Кот молчал вторые сутки. Не умаслила ни щедрая плошка сметаны, ни подобострастное "хорошая киса, умная киса!", с осторожностью заявленное из угла боярами. Плошку Кот обошёл по дуге, а на царёвых слуг при слове "киса" многообещающе сузил глаз. Правый. Выражения лица при этом не менял, угрожающих звуков не издавал, вострым когтем стены не полосовал. Однако же бояре с удивительным единодушием попятились.
читать дальше
– Молчит? – нахмурился царь.
– Молчит, – вздохнул боярин Морозов. – Ни одной сказочки не рассказал.
– Может, он того? – усомнился царь. – Не ученый?
– Дуб был. Цепь наличествовала, – уныло перечислил боярин. – Очки имелись. Треснули при задержании.
– Починили?
– Первым делом!
– Кота напоили, накормили?
Морозов только руками всплеснул. Обожрался уже, от сметаны морду воротит, тварь мохнатая!
– Чего же ему, собаке, еще надобно? – царь почесал лысину. – Не дуб же высаживать посередь палат!
Боярин тактично промолчал. На именины царевна Несмеяна потребовала в подарок Ученого Кота, чтобы услаждал ее слух сказками и песнями. Уж если царь ради любимой дочери пошел на то, чтобы поссориться с самим Черномором (тоже большим любителем небылиц), с него станется и дерево пересадить.
А ведь Морозов предупреждал: не надо! Всякий кот есть тварь глумливая и непредсказуемая. От повышенной образованности ещё ни у кого характер не улучшался. Ткни пальцем в любого учёного или, прости господи, сочинителя: ну дрянь на дряни.
Из соседней залы донеслись безутешные женские рыдания.
– Придумай что-нибудь! – яростным шепотом закричал царь на Морозова. - Мышей ему подгони! Загривок почеши золотой вилочкой! Только пусть плетет свои сказки! А иначе – голову с плеч!
Боярин, человек многоопытный, не стал уточнять, чья именно шея ляжет на плаху.
Кот сидел, привалившись спиной к лавке.
– Батюшка Кот, – начал Морозов, косясь на нетронутую сметану. – Уважь нас сказкой, будь так любезен!
Кот лениво зевнул. Обнажилась ребристая, точно щучьи жабры, розовая пасть.
– А мы тебе кошечку! – умильно пообещал боярин.
Кот перекатился на бок, вскинул заднюю ногу и вызывающе облизал коленку.
– Не выходит у вас беседа, Петр Симеонович, – ехидно заметили сзади.
Морозов начал багроветь. Не чужие доведут, так свои подсуропят. Ниоткуда помощи не жди.
– Юродствуешь, значит! – с горечью воскликнул он, глядя на Кота. – Что уж только не предлагали тебе, извергу! И кошечку, и курочку! И по шерстке, и против шерстки! А ты ни в какую!
Призрак плахи блеснул перед внутренним взором закручинившегося боярина.
– Что ж с тобой делать! – Он схватился за голову и вдруг шмякнулся по-турецки прямо перед Котом.
Сзади охнули и загомонили:
– Петя! Куда?
– Окстись!
– Порвёт!
Кот уставился на опрометчивого боярина янтарными глазищами. Эх и страшная тварюга! С пса сторожевого ростом. Усы длинны, как стебли лука-порея. Зрачки чернее ночи.
Из растопыренной лапы беззвучно выдвинулся кинжальной остроты коготь.
Морозов сглотнул, но отступать было поздно.
– Эх, пропадать так со сказочкой! – с бесстрашием отчаяния заявил он. – Раз ты, батюшка, молчишь, слушай мои побасенки!
Он хрипло откашлялся и начал, зажмурившись, чтобы не видеть гнутого когтя:
– Жил старик со своею старухой у самого синего моря! Они жили в ветхой землянке тридцать лет и три года. Раз вышел старик на берег и закинул в море свой невод...
– Не вышел на берег, а сел в лодку, – хрипловато поправил кто-то. – И не невод забросил, а удочку.
Морозов осторожно приоткрыл глаза.
Позади боярина встало ошеломленное молчание.
– В лодку? – переспросил Морозов, таращась на Кота.
Зверь солидно кивнул.
– Сам врать люблю, грешен, - певуче сказал он. – А другим не дозволяю. Уж берешься рассказывать, так говори правду.
И он пронзительно глянул на Морозова. В зрачках его бедный боярин узрел предвестие лютой смерти, по сравнению с которой плаха показалась бы милостью.
– П-пустил раз Иван-Царевич к-калёную стрелу, – начал он, заикаясь, – и прилетела она к лягушке на б-болото...
Кот издал короткое рассерженное шипение. Рассказчик поперхнулся на полуслове.
– Не стрелу, а топор, – хмуро буркнул Кот. – Не к лягушке, а к старушке. И не Иван-Царевич, а юный студиозус, помрачившийся духом от крайней нужды и чрезмерной рефлексии. Все вранье! Давай другую!
– В третий раз пришёл невод с золотою рыбкой! – пролепетал боярин, позабыв от страха все сказки, кроме одной. – Отпусти, говорит, меня, старче! Исполню любое твое желание!
– Чушь собачья! - Кот повысил голос.
Морозов дрогнул и вжал голову в плечи.
Зверь встал на четыре лапы, выгнул спину и прошелся перед боярином туда-сюда, охаживая себя по бокам пушистым хвостом. Видно было, что он сильно недоволен.
– По-твоему, вот такая малюсенькая рыбешка может любое желание выполнить?
Он устремил на Морозова негодующий взгляд.
Как ни был перепуган боярин, он углядел, в чем его спасение. Кота явно раздирали противоречивые чувства. Сам он сказок рассказывать не желал, однако не мог вытерпеть, когда их перевирал кто-то другой.
– Не знаю я правды, батюшка, – виновато признался Морозов. – Неужели не может?
Негодующее фырканье было ему ответом. Кот подтащил одной лапой цепь поближе, чтобы не стесняла движений, и принялся размеренно ходить вдоль нее.
Краем глаза Морозов заметил в дверях удивленного царя, а за его спиной Несмеяну.
– В общем, дело было так, – с видимым отвращением процедил Кот. – Жили-были старик со старухой. В землянке. Тридцать лет и три года. Вот только невод старик с берега не забрасывал! У берега одни морские огурцы водятся. Нет, он сел в лодку и поплыл, а удочка у него наготове лежала.
Кот хмуро зыркнул на столпившихся в углу бояр.
– Вытаскивает старик удочку, а на крючке золотая рыбка болтается. Малёк, с палец. И молвит человеческим голосом: отпусти, мол, меня, старче, а я тогда исполню твое желание.
– Вот! – не выдержал Морозов. – Я же говорил!
– А теперь помолчи! – огрызнулся Кот. – Старик ей сразу: хочу быть богатым, здоровым и красивым! А рыбка ржёт.
– Что делает? – переспросила из-за спины батюшки-царя изумленная Несмеяна.
– Посмеивается, – не стал сгущать краски Кот. – Я, говорит, рыбешка мелкая, и желания исполняю небольшие. А чтобы тебе стать здоровым, богатым и красивым, рыба-кит нужна, не меньше.
Все присутствующие отчего-то дружно вздохнули.
- "Раз такое дело, - отвечает ей старик, - хочу новое корыто! Корыто-то можешь справить, мелюзга?"
"Корыто могу!" - обрадовалась рыбка. Плавниками дернула, хвостом махнула, губами шлеп-шлеп. "Готово!"
Отпустил ее старик и домой возвратился. Глядь – и точно: новое корыто!
Кот пружинисто перешагнул через цепь и некоторое время ходил туда-сюда в задумчивом молчании.
– А старуха давай требовать большего! – не выдержав, подсказал царь.
– Не такая уж и старуха, – возразил Кот. – Сорок шесть лет всего. Могла бы цвести и предаваться легкомысленным женским удовольствиям. А вместо этого руки портила стиркой!
Он сморщил нос.
– Конечно, ей хотелось радостей жизни. Вот старик и отправился рыбачить, только заплыл еще дальше. И что бы вы думали? Поймал!
Кот удивленно качнул головой, будто сам себе не верил.
– На этот раз клюнула золотая рыбка побольше. С ладонь! И попросил у нее старик не новое корыто, а целый дом. Подплывает к берегу, а на пригорке терем стоит, в окошко старуха довольная смотрит, прихорашивается.
Тут-то старик и смекнул, в чем дело. Одна рыбка - одно желание. Чем крупнее рыбешка, тем больше у нее сил. А возле местных берегов, получается, целые косяки их бродят!
Как представил рыбак, сколько всего можно получить, если выловить золотую рыбину величиной с сома, у него руки затряслись. А старуха подзуживает. Иди, мол, лови, не ленись!
Кот сел и по-собачьи почесал лапой за черным бархатным ухом.
– А дальше, дальше-то что было?
Кот тяжело вздохнул.
– Третья золотая рыба клюнула у старика через два месяца, когда он уже и надежду потерял. Здоровенная – с локоть, и толстая что твоя амбарная мышь!
Он непроизвольно облизнулся.
– Старик до того боялся не удержать ее в руках, что выпалил первое желание, которое в голову пришло. Уж как его дома старуха потом чехвостила! Какая, кричит, из меня столбовая дворянка! Ты посмотри на мое рязанское рыло! Но деваться некуда. Захотел мечту - будь добр соответствовать.
Кот отчего-то пригорюнился и некоторое время молчал. На этот раз Морозов не решился подгонять его.
– А вот когда год спустя очередная золотая рыбина сделала старуху царицей, тут уж баба во вкус вошла. А старик еще больше! Только ему не почет и уважение требовались, а власть совсем другого рода. "Вот каков я! Своею волею цариц возвожу на трон! А захочу - скину! И никто мне не указ". Оттого и жить он ушел на конюшню, чтобы через принижение острее чувствовать силу свою и могущество.
Кот снова отправился в путь вдоль цепи. В блеске черной шерсти Морозову вдруг пригрезились морские волны, по которым перекатывается легкое суденышко.
– Самую огромную золотую рыбу возжелал поймать старик. Рыбину! Рыбищу! Чтобы стать владыкой подводного мира. С надводным-то любой дурак справится, дай ему только время, терпение и небольшую армию. А еще страх стал одолевать старика, что опередит его кто-нибудь и первым вытащит царь-рыбу!
Морозов шире раскрыл глаза, чтобы ничего не пропустить. Море сияет тускло, глотает солнце и катает в глубине, как горошину. Обвис тряпкой белый парус. Ладони рыбака ободраны, из горла вырывается хрип, плечи сожжены солнцем и кожа вздувается на них пузырями. Но измочаленными своими ладонями он все выбирает и выбирает лесу.
– Долго они боролись, – донеслось издалека до боярина, – рыбак и его рыба. Самая большая золотая рыба в мире! Он и не думал, что такие бывают. Но старик победил.
В глазах боярина помутилось от сверкания тысяч чешуек. Бока рыбищи вздымаются, жабры судорожно распахиваются. Со скользкого рыбьего носа шумно стекает вода.
– Но этого старику оказалось мало! Не отпустил он Царь-рыбу, как собирался, а двинулся с нею к берегу. Тщеславие победителя острее даже ярости побежденного. Решил старик показать всему миру, кого он поработил. Пусть знают, кто отныне служит ему! "Да будет моя старуха владычицей морскою!" - изречет он на глазах у народа, и царь-рыба покорно махнет хвостом. Склонятся перед ним и люди, и звери и признают, что он величайший рыбак во все времена, ибо никому не удавалось еще поймать такую добычу.
Над скорлупой лодки солнечной печатью проштампован небесный лист. Слабеет человек, закрывает глаза. Он стар и он устал. Обессиленная рыба качается на волнах, глаза ее стекленеют, а тем временем мнущийся от ветра шелк моря взрезают серебряные острия плавников. Старик не видит их. Он крепко спит, сжимая окровавленной рукой провисшую леску.
– Когда прибой вынес лодку к берегу, рыбак очнулся. И увидел, что за ним плывет не золотая сияющая Царь-рыба, которую намеревался он доставить для всеобщего обозрения, а один только рыбий скелет. Сдохла его добыча во время пути, а водяные твари, коих без числа в море-океане, объели ее добела.
Кот глянул на Морозова, ошеломленно трущего глаза. Где море? Где лодка? И что со стариком?
– Стоило рыбаку открыть глаза, - сообщил Кот, словно отвечая на невысказанный вопрос, – как из воды высунулись четыре золотые рыбки. И внимательно посмотрели на покойного своего собрата, от которого остались одни косточки. Тотчас сказочный дворец растаял, а с ним и все новообретенное царство. Брякнулась старуха на крыльцо своей ветхой землянки, а с ближнего пригорка к ней, откуда ни возьмись, покатилось корыто. Докатилось до лачуги, ударилось об стену – да и треснуло.
Кот дернул усом.
– А старик ума лишился. Ходил по берегу, похвалялся, какую сказочную рыбу вытащил. Да никто ему не верил. А кости рыбьи во время первой же бури в море смыло.
Наступила долгая тишина.
– А мораль? – осмелился шепнуть Морозов.
– А мораль здесь простая, – прищурился Кот. – Где жертва, там и труп. А труп надо прятать так, чтобы следов не оставалось. Глядишь, и по сей день старик бы царствовал.
(Отрывок из старого рассказа "У Лукоморья")
©
читать дальше
– Молчит? – нахмурился царь.
– Молчит, – вздохнул боярин Морозов. – Ни одной сказочки не рассказал.
– Может, он того? – усомнился царь. – Не ученый?
– Дуб был. Цепь наличествовала, – уныло перечислил боярин. – Очки имелись. Треснули при задержании.
– Починили?
– Первым делом!
– Кота напоили, накормили?
Морозов только руками всплеснул. Обожрался уже, от сметаны морду воротит, тварь мохнатая!
– Чего же ему, собаке, еще надобно? – царь почесал лысину. – Не дуб же высаживать посередь палат!
Боярин тактично промолчал. На именины царевна Несмеяна потребовала в подарок Ученого Кота, чтобы услаждал ее слух сказками и песнями. Уж если царь ради любимой дочери пошел на то, чтобы поссориться с самим Черномором (тоже большим любителем небылиц), с него станется и дерево пересадить.
А ведь Морозов предупреждал: не надо! Всякий кот есть тварь глумливая и непредсказуемая. От повышенной образованности ещё ни у кого характер не улучшался. Ткни пальцем в любого учёного или, прости господи, сочинителя: ну дрянь на дряни.
Из соседней залы донеслись безутешные женские рыдания.
– Придумай что-нибудь! – яростным шепотом закричал царь на Морозова. - Мышей ему подгони! Загривок почеши золотой вилочкой! Только пусть плетет свои сказки! А иначе – голову с плеч!
Боярин, человек многоопытный, не стал уточнять, чья именно шея ляжет на плаху.
Кот сидел, привалившись спиной к лавке.
– Батюшка Кот, – начал Морозов, косясь на нетронутую сметану. – Уважь нас сказкой, будь так любезен!
Кот лениво зевнул. Обнажилась ребристая, точно щучьи жабры, розовая пасть.
– А мы тебе кошечку! – умильно пообещал боярин.
Кот перекатился на бок, вскинул заднюю ногу и вызывающе облизал коленку.
– Не выходит у вас беседа, Петр Симеонович, – ехидно заметили сзади.
Морозов начал багроветь. Не чужие доведут, так свои подсуропят. Ниоткуда помощи не жди.
– Юродствуешь, значит! – с горечью воскликнул он, глядя на Кота. – Что уж только не предлагали тебе, извергу! И кошечку, и курочку! И по шерстке, и против шерстки! А ты ни в какую!
Призрак плахи блеснул перед внутренним взором закручинившегося боярина.
– Что ж с тобой делать! – Он схватился за голову и вдруг шмякнулся по-турецки прямо перед Котом.
Сзади охнули и загомонили:
– Петя! Куда?
– Окстись!
– Порвёт!
Кот уставился на опрометчивого боярина янтарными глазищами. Эх и страшная тварюга! С пса сторожевого ростом. Усы длинны, как стебли лука-порея. Зрачки чернее ночи.
Из растопыренной лапы беззвучно выдвинулся кинжальной остроты коготь.
Морозов сглотнул, но отступать было поздно.
– Эх, пропадать так со сказочкой! – с бесстрашием отчаяния заявил он. – Раз ты, батюшка, молчишь, слушай мои побасенки!
Он хрипло откашлялся и начал, зажмурившись, чтобы не видеть гнутого когтя:
– Жил старик со своею старухой у самого синего моря! Они жили в ветхой землянке тридцать лет и три года. Раз вышел старик на берег и закинул в море свой невод...
– Не вышел на берег, а сел в лодку, – хрипловато поправил кто-то. – И не невод забросил, а удочку.
Морозов осторожно приоткрыл глаза.
Позади боярина встало ошеломленное молчание.
– В лодку? – переспросил Морозов, таращась на Кота.
Зверь солидно кивнул.
– Сам врать люблю, грешен, - певуче сказал он. – А другим не дозволяю. Уж берешься рассказывать, так говори правду.
И он пронзительно глянул на Морозова. В зрачках его бедный боярин узрел предвестие лютой смерти, по сравнению с которой плаха показалась бы милостью.
– П-пустил раз Иван-Царевич к-калёную стрелу, – начал он, заикаясь, – и прилетела она к лягушке на б-болото...
Кот издал короткое рассерженное шипение. Рассказчик поперхнулся на полуслове.
– Не стрелу, а топор, – хмуро буркнул Кот. – Не к лягушке, а к старушке. И не Иван-Царевич, а юный студиозус, помрачившийся духом от крайней нужды и чрезмерной рефлексии. Все вранье! Давай другую!
– В третий раз пришёл невод с золотою рыбкой! – пролепетал боярин, позабыв от страха все сказки, кроме одной. – Отпусти, говорит, меня, старче! Исполню любое твое желание!
– Чушь собачья! - Кот повысил голос.
Морозов дрогнул и вжал голову в плечи.
Зверь встал на четыре лапы, выгнул спину и прошелся перед боярином туда-сюда, охаживая себя по бокам пушистым хвостом. Видно было, что он сильно недоволен.
– По-твоему, вот такая малюсенькая рыбешка может любое желание выполнить?
Он устремил на Морозова негодующий взгляд.
Как ни был перепуган боярин, он углядел, в чем его спасение. Кота явно раздирали противоречивые чувства. Сам он сказок рассказывать не желал, однако не мог вытерпеть, когда их перевирал кто-то другой.
– Не знаю я правды, батюшка, – виновато признался Морозов. – Неужели не может?
Негодующее фырканье было ему ответом. Кот подтащил одной лапой цепь поближе, чтобы не стесняла движений, и принялся размеренно ходить вдоль нее.
Краем глаза Морозов заметил в дверях удивленного царя, а за его спиной Несмеяну.
– В общем, дело было так, – с видимым отвращением процедил Кот. – Жили-были старик со старухой. В землянке. Тридцать лет и три года. Вот только невод старик с берега не забрасывал! У берега одни морские огурцы водятся. Нет, он сел в лодку и поплыл, а удочка у него наготове лежала.
Кот хмуро зыркнул на столпившихся в углу бояр.
– Вытаскивает старик удочку, а на крючке золотая рыбка болтается. Малёк, с палец. И молвит человеческим голосом: отпусти, мол, меня, старче, а я тогда исполню твое желание.
– Вот! – не выдержал Морозов. – Я же говорил!
– А теперь помолчи! – огрызнулся Кот. – Старик ей сразу: хочу быть богатым, здоровым и красивым! А рыбка ржёт.
– Что делает? – переспросила из-за спины батюшки-царя изумленная Несмеяна.
– Посмеивается, – не стал сгущать краски Кот. – Я, говорит, рыбешка мелкая, и желания исполняю небольшие. А чтобы тебе стать здоровым, богатым и красивым, рыба-кит нужна, не меньше.
Все присутствующие отчего-то дружно вздохнули.
- "Раз такое дело, - отвечает ей старик, - хочу новое корыто! Корыто-то можешь справить, мелюзга?"
"Корыто могу!" - обрадовалась рыбка. Плавниками дернула, хвостом махнула, губами шлеп-шлеп. "Готово!"
Отпустил ее старик и домой возвратился. Глядь – и точно: новое корыто!
Кот пружинисто перешагнул через цепь и некоторое время ходил туда-сюда в задумчивом молчании.
– А старуха давай требовать большего! – не выдержав, подсказал царь.
– Не такая уж и старуха, – возразил Кот. – Сорок шесть лет всего. Могла бы цвести и предаваться легкомысленным женским удовольствиям. А вместо этого руки портила стиркой!
Он сморщил нос.
– Конечно, ей хотелось радостей жизни. Вот старик и отправился рыбачить, только заплыл еще дальше. И что бы вы думали? Поймал!
Кот удивленно качнул головой, будто сам себе не верил.
– На этот раз клюнула золотая рыбка побольше. С ладонь! И попросил у нее старик не новое корыто, а целый дом. Подплывает к берегу, а на пригорке терем стоит, в окошко старуха довольная смотрит, прихорашивается.
Тут-то старик и смекнул, в чем дело. Одна рыбка - одно желание. Чем крупнее рыбешка, тем больше у нее сил. А возле местных берегов, получается, целые косяки их бродят!
Как представил рыбак, сколько всего можно получить, если выловить золотую рыбину величиной с сома, у него руки затряслись. А старуха подзуживает. Иди, мол, лови, не ленись!
Кот сел и по-собачьи почесал лапой за черным бархатным ухом.
– А дальше, дальше-то что было?
Кот тяжело вздохнул.
– Третья золотая рыба клюнула у старика через два месяца, когда он уже и надежду потерял. Здоровенная – с локоть, и толстая что твоя амбарная мышь!
Он непроизвольно облизнулся.
– Старик до того боялся не удержать ее в руках, что выпалил первое желание, которое в голову пришло. Уж как его дома старуха потом чехвостила! Какая, кричит, из меня столбовая дворянка! Ты посмотри на мое рязанское рыло! Но деваться некуда. Захотел мечту - будь добр соответствовать.
Кот отчего-то пригорюнился и некоторое время молчал. На этот раз Морозов не решился подгонять его.
– А вот когда год спустя очередная золотая рыбина сделала старуху царицей, тут уж баба во вкус вошла. А старик еще больше! Только ему не почет и уважение требовались, а власть совсем другого рода. "Вот каков я! Своею волею цариц возвожу на трон! А захочу - скину! И никто мне не указ". Оттого и жить он ушел на конюшню, чтобы через принижение острее чувствовать силу свою и могущество.
Кот снова отправился в путь вдоль цепи. В блеске черной шерсти Морозову вдруг пригрезились морские волны, по которым перекатывается легкое суденышко.
– Самую огромную золотую рыбу возжелал поймать старик. Рыбину! Рыбищу! Чтобы стать владыкой подводного мира. С надводным-то любой дурак справится, дай ему только время, терпение и небольшую армию. А еще страх стал одолевать старика, что опередит его кто-нибудь и первым вытащит царь-рыбу!
Морозов шире раскрыл глаза, чтобы ничего не пропустить. Море сияет тускло, глотает солнце и катает в глубине, как горошину. Обвис тряпкой белый парус. Ладони рыбака ободраны, из горла вырывается хрип, плечи сожжены солнцем и кожа вздувается на них пузырями. Но измочаленными своими ладонями он все выбирает и выбирает лесу.
– Долго они боролись, – донеслось издалека до боярина, – рыбак и его рыба. Самая большая золотая рыба в мире! Он и не думал, что такие бывают. Но старик победил.
В глазах боярина помутилось от сверкания тысяч чешуек. Бока рыбищи вздымаются, жабры судорожно распахиваются. Со скользкого рыбьего носа шумно стекает вода.
– Но этого старику оказалось мало! Не отпустил он Царь-рыбу, как собирался, а двинулся с нею к берегу. Тщеславие победителя острее даже ярости побежденного. Решил старик показать всему миру, кого он поработил. Пусть знают, кто отныне служит ему! "Да будет моя старуха владычицей морскою!" - изречет он на глазах у народа, и царь-рыба покорно махнет хвостом. Склонятся перед ним и люди, и звери и признают, что он величайший рыбак во все времена, ибо никому не удавалось еще поймать такую добычу.
Над скорлупой лодки солнечной печатью проштампован небесный лист. Слабеет человек, закрывает глаза. Он стар и он устал. Обессиленная рыба качается на волнах, глаза ее стекленеют, а тем временем мнущийся от ветра шелк моря взрезают серебряные острия плавников. Старик не видит их. Он крепко спит, сжимая окровавленной рукой провисшую леску.
– Когда прибой вынес лодку к берегу, рыбак очнулся. И увидел, что за ним плывет не золотая сияющая Царь-рыба, которую намеревался он доставить для всеобщего обозрения, а один только рыбий скелет. Сдохла его добыча во время пути, а водяные твари, коих без числа в море-океане, объели ее добела.
Кот глянул на Морозова, ошеломленно трущего глаза. Где море? Где лодка? И что со стариком?
– Стоило рыбаку открыть глаза, - сообщил Кот, словно отвечая на невысказанный вопрос, – как из воды высунулись четыре золотые рыбки. И внимательно посмотрели на покойного своего собрата, от которого остались одни косточки. Тотчас сказочный дворец растаял, а с ним и все новообретенное царство. Брякнулась старуха на крыльцо своей ветхой землянки, а с ближнего пригорка к ней, откуда ни возьмись, покатилось корыто. Докатилось до лачуги, ударилось об стену – да и треснуло.
Кот дернул усом.
– А старик ума лишился. Ходил по берегу, похвалялся, какую сказочную рыбу вытащил. Да никто ему не верил. А кости рыбьи во время первой же бури в море смыло.
Наступила долгая тишина.
– А мораль? – осмелился шепнуть Морозов.
– А мораль здесь простая, – прищурился Кот. – Где жертва, там и труп. А труп надо прятать так, чтобы следов не оставалось. Глядишь, и по сей день старик бы царствовал.
(Отрывок из старого рассказа "У Лукоморья")
©
@темы: текст, Елена Михалкова о котиках
-
-
21.12.2018 в 21:30-
-
21.12.2018 в 21:49-
-
21.12.2018 в 22:11-
-
21.12.2018 в 22:23-
-
21.12.2018 в 22:36poglad-kota.diary.ru/p216831014.htm
-
-
21.12.2018 в 22:38налево!-
-
21.12.2018 в 22:55не модер, но админ всеблагой и всемилостивый да не осудит за принесенное вовремя и к месту во имя Баст святой и дел ея благих и радость бесхвостым несущим, да будут годы принесшего осенены любовью котиков во веки вечные и во веки веков котинь!
-
-
21.12.2018 в 23:45-
-
22.12.2018 в 09:34Всякий кот есть тварь глумливая и непредсказуемая.
Надо вызубрить и своим высказывать.
Знаешь, я окончательно осознала глубину своего падения, когда поняла, что всем хэмингуэевским сказкам предпочту возможность тискать и баловать кота. Вот такого плюшевого. С пса сторожевого ростом.. И хрен с ними, с очками, сказками и дубами.
В котике главное - котик.
-
-
22.12.2018 в 10:27вышеупомянутый админ его старательно шлифует! шписиба!
*Asher*,
я иногда на бегу нет-нет и призадумаюсь, отчего так поздно завели мы кота?
сколько лет ушло пустую!
-
-
22.12.2018 в 10:40-
-
22.12.2018 в 11:09мы не можем позволить себе бОльшую кровать...
-
-
22.12.2018 в 11:21-
-
22.12.2018 в 17:37на это я пойтить не могу!!!